Teksto

Девятый час утра - все на работе.
В пути шофер, в саду пенсионер.
За кульманом мечтая о субботе,
Кимарит пресловутый инженер.
Шофер уже в пути, шахтер в забое,
Зав. складом собирается в тюрьму,
А я ребята, нахожусь в запое
У Лизки Огурцовой на дому.

Припев: Какая прелесть эта Лизка!
        На вид скромна, как одалиска,
        Хоть мужиков, знакомых близко,
        Среди ханыг - любой второй.
        Но я чихать хотел на это!
        Чтоб не замкнуться в рамках света,
        Необходимо для поэта,
        В простой народ пойти порой.

В бидоне на плите воркует брага,
Лежу, подставив рот под змеевик.
А тощих крыс голодная ватага,
Кромсает подо мною половик.
Со стен висят обои, словно струпья,
Лютует клоп, без промаха разя.
Друзья мне говорят - духовный труп я.
Талант не рубь, его пропить нельзя!

Припев: Он жив, пока со мною Лизка,
        Авантюристка, скандалистка.
        Да, не балетная солистка,
        Поскольку сызмальства хрома.
        Но, вы, друзья, со мной не спорьте,
        Усы ничуть ее не портят,
        А шрам от финки на аорте
        Меня совсем сведет с ума.

Она смертельный выстрел по эстетам:
Кривые ноги, вывихнутый таз,
А нос дурной болезнью, как кастетом,
Размазан между двух подбитых глаз.
Быть может, кое-кто меня осудит:
"О чем он пишет - это ж просто мрак!"
Тому отвечу: "Барды - тоже люди!
Не нравится - не слушай! Сам дурак!"

Припев: Что с ваших баб взять, кроме писка?
        Совсем другое дело - Лизка.
        Как самолет, летящий низко,
        Она меня вгоняет в дрожь!
        Пусть - рвань, пусть - дрянь, пусть - морфинистка,
        Старик, зато верна как декабристка!
        Другого хрен подпустит близко,
        Пока по пьяне не уснешь.

Глухая ночь, шофер уже в кювете,
Пенсионер загнулся под кустом.
Спят инженер, его жена и дети,
Хирург на медсестру упал пластом.
Шахтер лежит заваленный в забое,
Зав. складом, спрятав деньги сел в тюрьму,
А я ребята до сих пор в запое
У Лизки Огурцовой на дому.

Припев: Какая прелесть эта Лизка,
        Орденоноска, медалистка,
        Она в войну была танкистской.
        Сейчас ей восемьдесят три.
        Плевать, что в валенки одета,
        Чтоб не замкнуться в рамках света,
        Необходимо для поэта
        В народ проникнуть изнутри.